Доктор Хаус

1. Есть известная байка про то как вождь и учитель всех народов и племен похвалил Раневскую. Мол, товарищ Жаров хороший актер, а хоть наклеит усики, хоть отклеит – всё видно, что это товарищ Жаров, и ничего больше. А Раневская везде разная. Так вот, конечно, первое, что ошеломляет – как один человек мог сыграть и Берти Вустера, и доктора Хауса – характеры и социальные роли прямо противоположные. Нет-нет, я чего-то слышал про перевоплощение, и даже допускаю, что когда-то это считалось профессиональной нормой, но ведь в реальности сейчас почти все актеры перетаскивают из фильма в фильм и из сериал в сериал один и тот же типаж. Например, изображают самих себя в разных обстоятельствах. Или просто насобачились проделывать ограниченный набор трюков и ужимок, на эти два процента и живут. А Хью Лори… Ух!
2. Ну, аналогии с Шерлоком Холмсом очевидны и постоянно подчеркиваются авторами сериала. И в этой связи – два соображения, одно из которых недавно уже приводил, но тут без него не обойтись:
2а. Все мало-мальски заметные западные интерпретации образа Холмса, по крайней мере, недавние подчеркивают его гениальность и его крайнюю асоциальность (и даже антисоциальность). Хоть Камбербетч, хоть Дауни-младший… да почти все вообще. Ну, там… “Элементарно”… что еще? Если воспринимать доктора Хауса/Хью Лори как Холмса (а так его и надо воспринимать), то тут это доведено до крайней степени: и антисоциальность, и, что намного труднее, гениальность не декларируются, а подробно показываются на протяжении чуть не двухсот серий. С другой стороны, лучший-в-мире-Холмс-наш-советский-Ливанов – это джентльмен из анекдота “Темза, сэр”, ни антисоциальностью, ни гениальностью там и не пахнет. И это, конечно, не случайно. Жванецкий издевался над невозможностью для советского артиста убедительно выговорить фразу “Мне в Париж по делу”. Но вот что воистину невозможно для советского человека, актер он там или кто – это показать человека, не считающегося с указаниями начальства… то есть, простите, с общественными нормами и создающего свои собственные правила. Что, собственно, и является главной чертой западных кино-Холмсов, включая (и даже в первую очередь) доктора Хауса.
2б. Неоднократно уже отмечалось (это вступление означает, что я не помню, где читал, но точно более чем в одном месте), что мир Конан-Дойла/Холмса – это мир торжествующей рациональности и порядка. Если телеграмму отправили, ее точно доставят, если в расписании указано, что поезд отправляется в 12:57 от третьей платформы – именно там и оттуда он и отправится, если кликнуть полицейского, он не пошлет тебя в пешее эротическое путешествие и не отоварит дубинкой по башке, а непременно постарается исполнить свои прямые полицейские обязанности. Ну, как сможет. Холмс лучше, конечно, потому что гений, но полицейский будет стараться. Ну так вот, в медицинском мире Хауса все лекарства действуют строго как должны, если диагноз поставлен и болезнь излечима в принципе – ее вылечат, и никакие непредвиденные обстоятельства, _посторонние для главной сюжетной линии_, на это не повлияют. Я посмотрел из любопытства в сети про “медицинские ошибки в докторе Хаусе”, и там это отмечено. Мол, нереалистично, все врачи знают, что намазал больного мазью от сыпи – а у него внезапно выросли рога, и хрен поймешь, почему. Так вот, это не ошибка. Я сомневаюсь, что даже в Англии и даже во времена Конан Дойла все телеграммы непременно доставлялись по назначению. Это художественная условность, основополагающее свойство соответствующей вселенной. Вот и в Докторе Хаусе так.
2в. Можно сравнить это с веселым беспричинным всеобщим мочиловом в духе Тарантино. Да, представление о порядке и рациональности уходит из современного мира и из более-менее соответствующего ему искусства, сейчас торжествует абсурд – но тогда это не про Холмса. А мы любим про Холмса, не в последнюю очередь это тоска по утраченному раю рациональности и осмысленности.
3. Кстати о медицинских ошибках. Конечно, я до такой степени не специалист, что дальше некуда, но я полагаю, что, если человек специально пишет в сети про эти ошибки, он постарается собрать все-все-все. И я впечатлен, насколько они немногочисленны (это для почти двух сотен медицинских историй). Ну, то есть, понятно, что врачи в Америке не благословляются обыскивать дома пациентов без их ведома (рутинная процедура в сериале), понятно, что, наверно, живые врачи обычно намного более специализированы, чем показано в сериале – так это, опять же, художественная условность. Ну типа пупка у Адама на всех классических картинах. И это я еще молчу про рога у Моисея!
3а. Хотя – хотя… гм… предположим (предположим!), кто-нибудь когда-нибудь снимет сериал про… мнэээ… ну, скажем, меня. И потом кто-нибудь (это будет уже другой кто-нибудь) напишет: ну, что это такое, главный герой занимается то природой перлита в стали, то основами квантовой механики… Таких физиков просто не бывает!
3б. И будет неправ ггг. Ну, то есть, прав статистически, но неправ в данном конкретном случае.
4. Про жизненную философию и жизненный стиль Грегори Хауса мне писать очень трудно. Цепляет слишком за многое. Я знаю реальных людей – может, не столь гениальных и не столь антисоциальных как в сериале, но, в общем и целом, того же типа. И с ними непросто, и сам я, наверно, от кое-кого из них тоже чего-то этакого нахватался. В общем, пусть это будет отдельный разговор. Или вообще никакого разговора.
5. А мировоззренчески – это раж материализма. Решающая роль биохимии и физиологии подчеркивается постоянно. Человек злобен – или, наоборот, добр, склонен к лжи и насилию – или, наоборот, к самопожертвованию ради ближнего и дальнего – потому что что-то съел, или выпил, или нюхнул.
“Я склонен представлять себе человеческие существа в виде больших лабораторных колб, внутри которых происходят бурные химические реакции. Когда я был мальчиком, я встречал много людей с зобом. Видел их и Двейн Гувер, продавец автомобилей марки «понтиак», герой этой книги. У этих несчастных землян так расперло щитовидную железу, как будто у них из глоток росла тыква.
А для того, чтобы стать как все люди, им только надо было глотать ежедневно примерно около одной миллионной унции йода.
Моя родная мать вконец погубила свою нервную систему всякими химикалиями, которые будто бы помогали ей от бессонницы.
Когда у меня скверное настроение, я глотаю малюсенькую пилюльку и сразу приободряюсь.
И так далее.
Вот почему, когда я описываю в романе какой-то персонаж, меня всегда тянет объяснять его поступки – то испорченной проводкой, то микроскопическим количеством того или иного химического вещества, которое он проглотил или не проглотил в этот день” (Курт Воннегут, Предисловие к Завтраку для чемпионов).
Вот и Хаус про это.
Надо сказать, мы все (и я в частности) так носимся со своей “духовностью”, что напоминание о биохимических аспектах нашего существования лишним не является, а, пожалуй что, может быть и душеполезным.
6. Так же как и общая крайняя недоверчивость Хауса, его любимая присказка “Все врут” (постоянно подтверждаемая в сериале). Как сказано в другой моей любимой книге (и тоже американской), человек зачат во грехе и рожден в мерзости; путь его – от зловонных пеленок до смердящего савана. “Доктор Хаус” и про это тоже. И про это тоже, наверно, лишний раз напомнить не вредно.
7. Склонно ли общество прощать гению то, что он сволочь? Зависит от общества и от того, в чем именно он гений. Доктор Хаус гениальный врач. Он _спасает жизни_. А, конечно, для современного общества в благополучных странах жизнь и физическое здоровье – это главные декларируемые ценности, и “спасение жизней” действительно оправдывает _всё_. В менее благополучных странах… ну, тогда легче представить, как некоторая… эээ… эксцентричность прощается гениям за их успехи в деле разработки новых, более лучших средств человекоубийства.
7а. Чему в истории советской науки нетрудно найти многочисленные подтверждения.
8. Отдельный разговор – о команде доктора Хауса и вообще его окружении. Это очень классно сделано, тут представлены самые разные жизненные стратегии, и в связи с этим очень даже есть над чем подумать.
9. И при этом хрен поймешь, кто “положительный” герой, а кто “отрицательный”. Как и “Во все тяжкие”/”Лучше позвоните Солу”, это не про то как команда добра в красных трусах побеждает команду зла вообще без трусов, а про борьбу добра и зла в каждой человеческой душе. По-моему, это прекрасно.
9а. И в этом, опять же, разница с советским подходом (см. п. 2а). В советском кино разделение героев на положительных и отрицательных являлось практически обязательным. Ливановский Холмс и соломинский доктор Ватсон – ну, право, такие лапочки, такие душечки… По-другому не поняли бы – ни начальство, ни зрители.
10. Пока все, потом, может, еще чего-нибудь вспомню и добавлю.
(с) Mikhail Katsnelson