Оппенгеймер / Oppenheimer

“Оппенгеймер” — очень хороший фильм. Я это понял, ещё когда его захейтили в твиттере, а теперь посмотрел и убедился. Правило “послушай укртви и сделай наоборот” ещё никогда не подводило.
Мне тяжело даже представить себе, насколько надо быть в плену какой-то дикой меншовартості, как сейчас говорят, чтобы посмотрев его, сказать, мол, ну фильм не ко времени, тут война с рф, а там ругают маккартизм и прочее. Или банальное “ой, мы видели Калибры, что нам тот Лос-Аламос”.
На самом деле, этот фильм очень даже ко времени. Потому что напоминает нам о некоторых вещах, о которых мы сейчас думать не хотим. Это лента об ответственности.
Вот когда среди людей сейчас заходит речь о фронтовиках, то обычно говорят, что это люди, которые рискуют и умирают за других. И это правда. Но есть и вторая сторона медали — это люди, которые убивают за других. Приобретают опыт самых тяжелых дел и самых тяжелых решений, который люди в идеале вообще не должны приобретать.
И самое главное, что им потом с этим жить. Понятно, что люди разные, кому-то будет проще, кому-то сложнее. Но со своими снами все в итоге останутся наедине. И это будет как раз тот момент, когда общество отвернется, потому что тут тебе радость победы, можно больше не бояться сирен и не испытывать чувство вины. Появятся и вчерашние трусы и злодеи, которые удачнее остальных воспользуются плодами победы. И вчерашние герои, которых закидают гнилыми яблоками, потому что они будут пиздеть лишнего, не в унисон, и вообще мешать своими душевными порывами.
В фильме есть короткий эпизод, когда, уже после успешных испытаний бомбы, Оппенгеймер и генерал Гровс, симпатичный в общем-то персонаж, стоят у выезда из Лос-Аламоса, и ученый говорит, мол, а что возьмете меня в Вашингтон с собой? А генерал поворачивается к нему и отвечает: “Зачем?” И начинается долгая пауза. В течение которой Оппенгеймер понимает, что государство получило от него то, чего хотело, и теперь вот, бери свой кусок славы, кушай в углу и помалкивай. Дальше большие дяди без тебя разберутся. А, как выясняется уже вскоре, если слишком много открывать рот, то из героя, спасшего американских солдат от кровопролитных боев в Японии, можно стать врагом народа по щелчку пальцев.
Времена меняются. Военное время — это одно. Послевоенное — совсем другое, как похмелье после вечеринки. Оппенгеймер и другие ученые иногда пытаются апеллировать к старым временам. “А вот Рузвельт хотел…” Но Рузвельт умер. Пришло время других людей, которые сами будут определять, кто тут герой, а кто нет. Гэри Олдмен в роли президента Трумена появляется в кадре минут на пять максимум, но запоминается очень хорошо.
И в конечном итоге, пройдя через испытания, через тяжелые решения и череду моральных выборов, которых врагу не пожелаешь, человек остается один наедине со своими сомнениями, метаниями и неутешительными выводами. Чтобы сгорбленно и даже как-то неуклюже уйти на покой.
Ну а насчет физиков-пацифистов и их поругания, то напомню вам такой фан факт. В фильме этого нет, но в 1947 году Альберт Эйнштейн, который в фильме есть, предлагал учредить ООН на других принципах. С более широкими полномочиями, как мировое правительство, и без права вето в Совбезе, которое, по его мнению, делало всю контору бессмысленной. И его тогда закидали помидорами и красные, и американские ястребы, и вообще все победители. Потому что хіба ж можно.

(c) Дмитро Раєвський