Категорія: Інші автори

Прочитала только что статью про то, что в новых экранизациях Толкина нужно, наконец-то, раскрыть, что в текстах Профессора огромное количество отсылок к гомосексуальным отношениям персонажей. Даже есть специфическая интерпретация “Властелина колец” как очень гейского текста.
Ок, интерпретации могут быть какие угодно – после создания любое произведение искусства эмансипируется от творца и с ним может произойти уже что угодно в плане прочтения. И когда автор возмущается, что “я не это имел в виду”, это уже совершенно бесполезно. Это типа как в том всем нам известном бандитском диалоге: “У меня этого нет!” – “А если найду?” И находят! 🙂 Чего только в Толкине не находят! “Властелин колец” воистину книга (уже второго) столетия – и любить ее, и не ненавидеть можно любой группе населения, любому интерпретационному сообществу 🙂 Например, фанфикшн по Толкину этими гомосексуальными отношениями напичкан как мало что еще. Причем пишут такие тексты не обязательно носители указанной сексуальности – людям это почему-то щекочет нервы, как запретный плод какой-то, или что… Не знаю. Мне вполне хватало обыкновенной мужской дружбы, чтобы понять, почему кто-то за кем-то и в огонь, и в воду в текстах Профессора. Мой собственный отец, например, несколько раз в моей жизни, рисковал благосостоянием нашей семьи, чтобы помочь друзьям. Друзья у некоторых мужчин – на первом месте (как бы женам и детям это не было обидно или даже страшно). Ради друга некоторые мужчины сделают то, что они никогда не сделают даже ради любимой женщины. Один биолог мне однажды сказал, что мужская дружба – это гормонально фундированный феномен: природа так “придумала”, чтобы самцы нашего агрессивно-конкурентного вида не поубивали друг друга совсем (женская дружба с такой гормональной точки зрения по его словам не существует 😉 )
Конечно, уже не остановить эту мельницу интерпретаций, но дедушка Толкин писал как раз про такую беззаветную мужскую дружбу (про женскую он не писал, потому что ничерта про нее не знал, более того, возможно, ее таки не существует – я сама с недавних пор сомневаюсь 🙂 ). А дружба вообще – это очень странное явление. Это такая форма любви, только без секса. И совершенно нормально, что однополые люди действительно очень любят друг друга, готовы друг за друга умереть, обнимаются, целуются (в щеку, в лоб), даже спят иногда в одной постели, и при это НЕ занимаются сексом. Они при всей эмоциональной интенсивности отношений вполне могут быть не гомосексуальными людьми 🙂 Представляете – ЭТО СУЩЕСТВУЕТ! 🙂
Я думаю, что, особенно в ранней юности, каждый переживал такую интенсивно эмоциональную дружбу. И у большинства эти чувства НЕ были сексуально окрашенными. У меня не были. Хотя я думала, что умру, когда в мои 19 лет моя лучшая подруга уезжала в другую страну, и я не знала, вернется ли она. И мы много раз спали с ней в одной постели, как потом и со многими другими подругами это случалось – и НИ РАЗУ ни одного сексуального поползновения с чьей-либо стороны.
Я немного уже устала от этой тотальной физиологизации и сексуализации всего на свете. Я прекрасно осознаю, что мы – обезьяны, и сексуальный инстинкт дыбится вечным лингамом на вечной йони (или лингам на лингаме, или йони на йони – варианты допускаются) в человеческой культуре, но мы все-таки способны любить и без секса. Даже животные на это, как нам кажется, способны. Ваша собачка не обязательно хочет заняться с вами сексом, когда бурно выражает свою любовь… Любовь – НЕ равно секс. Обнимающий друга мужчина – НЕ равно гей. Спящие в одной постели девушки – НЕ равно лесбиянки. Этому миллионы миллиардов доказательств 🙂 И дед Толкин сто процентов мыслил в этом ключе. Что, опять же, не исключает других интерпретаций, тем более в наши сексуально бурные времена. Но я тут к тому, что иногда банан – это все-таки просто банан 🙂
(c) Alexandra Filonenko (Ἀλεξάνδρα)

Джон Прист был одним из 150 кочегаров на «Титанике» (кораблю требовалось более 600 тонн угля в день). Присту невероятно повезло – он выжил, хотя получил сильное обморожение (кочегары работали в шортах и жилетках)

За год до этого Прист работал кочегаром на близнеце «Титаника» – «Олимпике». Но «Олимпик» тогда столкнулся с крейсером «Хоук». Этот инцидент вошел во все учебники – причиной столкновения стало «присасывание судов».

А еще перед этим Джон Прист работал на корабле «Астурия», чей первый же рейс тоже закончился столкновением.

После начала Первой Мировой Прист нанялся кочегаром на вооруженное торговое судно «Алькантара». В феврале 1916 года немецкий пароход «Greif», превращенный в рейдер и замаскированный под норвежский корабль, приблизился к «Алькантара» и открыл огонь. Произошло короткое сражение, в результате которого оба корабля затонули (один из снарядов «Алькантара» попал в склад боеприпасов на немецком рейдере). Погибло 72 британских и 187 немецких моряков, а Прист опять выжил, хотя и получил несколько осколков.

Прист начал работать на «Британике» – третьем трансатлантическом лайнере класса «Олимпик» (как «Титаник» и «Олимпик»). «Британник» не совершил ни единого коммерческого рейса. Он был переоборудован под госпитальное судно Его Величества. 21 ноября 1916 года корабль подорвался на немецкой мине и затонул втрое быстрее, чем «Титаник» только потому, что одна из переборок была повреждена, одна из дверей в переборке не закрылась и медсестры проветривали каюты открыв иллюминаторы, через которые попала вода. Две спасательные шлюпки были спущены на воду раньше времени и попали под вращающиеся винты корабля. 30 человек погибли, а Прист снова выжил.

Следующим кораблем, на который попал Прист, было госпитальное судно «Донегал». 17 апреля 1917 года в проливе Ла-Манш его потопила немецкая подводная лодка UC-21. Это была очень результативная лодка, потопившая торпедами и минами 100 кораблей союзников за 11 рейдов.

Как позже рассказывал Прист, он остался без работы на море – никто не хотел плыть с ним.
Он умер от пневмонии в 1937 году.

Исследователь британского Ливерпульского университета Ghaith Aljayyoussi обращается к теме сложных взаимоотношений между данными науки и политикой в отношении наркотиков.

В своем материале на сайте The Conversation он пишет: “Несколько лет назад David Nutt, наряду с многими другими ведущими учеными, опубликовал исследование https://www.thelancet.com/journals/lancet/article/PIIS0140-6736(10)61462-6/abstract, которое показало, что общий вред от некоторых разрешенных наркотиков, например, алкоголя и табака, намного превышает вред от некоторых запрещенных наркотиков, напр., конопли, экстази и ЛСД, и даже вред от героина и кокаина.
Конечно, эти ведущие ученые были правы, но политики продолжают игнорировать научные рекомендации, а общество продолжает в значительной мере довольствоваться и существующим законодательством в области наркотиков.

Вот три фактора, которые могут объяснить данный парадокс.

Капитализм и классовый фактор –
Noam Chomsky предложил интересные аргументы, объясняющие, как капитализм и классы формируют правовой статус наркотиков.

Так, например, конопля – это растение, которое легко можно вырастить у себя во дворе, т.е. его не так легко коммерциализировать с целью извлечения прибыли. А вот табак требует промышленных технологий, а потому очень подходит для коммерциализации. Аналогичным образом высококачественный алкоголь, будь то хорошее вино или бутылка приличного виски, не произведешь в домашних условиях. Можно возразить, что опыт последних лет в США по легализации конопли показал, что эту сферу можно успешно коммерциализировать, но не следует забывать, что именно коммерциализация этого растения была одним из основных аргументов легализации конопли во многих штатах США.

Политика в отношении наркотиков может также выступать в качестве орудия для “социальных чисток”. Правительство может запретить наркотики, связываемые с бедным людом, например коноплю. Это удовлетворит общую цель элиты по селективной изоляции низких классов. Например правительства могут не любить бездомных, и тогда законодательный запрет конопли даст основание избавиться от них. В 20-е годы прошлого века во время запрета на алкоголь в США правительство сделало исключение для виски – более дорогого алкогольного напитка, который можно было купить по рецепту от врача. Это гарантировало закрытие доступа к алкоголю для бедных и возможность его легального приобретения для элиты.

Слабое понимание рисков –
Мы склонны избыточно реагировать на непосредственные угрозы, и недостаточно реагировать на угрозы отдаленные. Это хорошо известный феномен, который был описан Daniel Gilbert из Гарвардского университета. Человек обычно воспринимает 14% риск развития рака легких от табака как более низкий, по сравнению с 0,01% шансом немедленной смерти от передозировки рекреационным наркотиком, например, экстази. Хотя с точки зрения статистики, вероятность умереть от табака в тысячу раз выше вероятности смерти от экстази.

Путаница между действием и токсичностью –
Мы склонны считать, что чем очевиднее психологический эффект наркотика, тем больший риск он представляет. Миллионы лет эволюции приучили нас связывать внезапные и необычные психологические изменения с чувством страха. Необычные психические состояния выполняют эволюционную функцию: они предупреждают нас, что что-то не так.
Эффект алкоголя и табака – более тонкий и постепенный, по сравнению, скажем, с ЛСД. ЛСД – одно из самых безопасных психоактивных веществ, но его воздействие очень глубокое и сильное. При этом трудно осознать, что вызываемая ЛСД экстремальная ментальная трансформация не связана с его воздействием на ваше здоровье. Дело в том, что эта перемена является прямым результатом безопасной модификации в уровнях нейротрансмиттеров мозга, а не опосредованным изменением, связанным с нарушением физиологической функции”.